Хотя для суждения о технике народной поэзии материал, заключающийся в сборнике Гизе, не очень уж обилен, однако, кое-какие выводы напрашиваются сами собой. В этом отношении сборник Гизе представляет значительные преимущества перед ранее изданными сборниками народных песен, потому что собиратель впервые издал стихотворения с точным обозначением имени и места происхождения певца, со слов которого песня записана. Стало быть, является возможность определить распространенность той или иной песни или образа. Второе удобство сборника состоит в том, что для записи текстов Гизе выбирал безграмотных людей, которые обыкновенно в течение своей жизни никогда не выезжали за пределы своей родины. Словом, в сборнике Гизе собраны произведения народной поэзии, на которых влияние искусственной поэзии еще не заметно, как почти не заметно влияние городского быта.
Еще в «Очерке истории турецкой литературы» проф. В. Д. Смирнов высказал (вероятно, на основании материалов Виктора Максимова) мысль о поэтичности жителей Конийского вилайета . Очевидно, автор хотел подчеркнуть большую устойчивость народной поэзии у тех турок, которые входят в тесное соприкосновение с туркменами или кочевыми турками (юрюками), в изобилии населяющими вилайет. Сборник Гизе вполне подтверждает эту мысль. Между тем как городской турок iB сутолоке повседневных забот забывает поэтическое наследие дедов, для жителя деревень поэзия до сих пор сохраняет значение верного друга, к которому он обращается как в горе, так и в радости. Оторванный от родины (от своей деревни), турок на чужбине вспоминает ее в песнях, насколько они уцелели у него в памяти;1 на чужбине же он, по известному образцу, начинает слагать новые песни, под которыми легко можно угадать старую основу. Вот этим-то объясняется, как я уже сказал, обилие и интерес собранного Гизе материала. В тюрьме, разлученные со своими близкими, турки охотно делились своими знаниями даже с гяуром, потому что процесс неоднократного повторения песен доставлял им самим высокое наслаждение.
Материал, заключенный в сборнике Гизе, записан от турок, туркмен и юрюков; поддерживаемые в народе, вероятно, профессиональными странствующими певцами — ашыками, все эти песни в их настоящей форме — общее достояние; так объясняется подчас изумительное совпадение песен не только с ранее изданными османскими, но и с песнями крымских татар (см. № 37). Однако, припоминая этнографическую сравнительную чистоту туркмен или юрюков, мы в их творчестве должны искать первообразов народной турецкой (османской) поэзии; туркмены и юркжи, как в меньшей степени, чем оседлые турки, затронутые культурой, тверже сберегают песни; от них уже песни заимствуются турками. Для того чтобы не быть голословным в своем положении, я разберу песню № 55. Эта песня, как содержащая в себе только две строфы, представляет отрывок, в котором восхваляется храбрость айдынских зейбеков.